С воодушевлением любви (о творчестве Александра Москвитина)
17 Декабрь 2014 г. в 15:37
Художникприходит в мир, который уже полон образов. Но образы эти имеют разный статус,разное качество и не одинаковую ценность. Часть из них можно отнести к числу"первозданных" - это те, которые были сотворены до человека. Однакосами визуальные образы не могут жить без людей: дело в том, что границы образаопределяет сам человек ("образ" родственно слову "обрез" -выделяя из мира часть, мы творим её образ в своей душе). Иное дело, чтоцельность всего мира может быть запечатлена в его части - так на обломкеголограммы содержится информация обо всей картине.
Образовстановится всё больше – мы живем в мире, где творил Петрокл, Леонардо, Вермеер и Матисс, - художественная вселенная всёрасширяется: и для кого-то число образов уже избыточно, их слишком много - ипоявляется искушение вовсе отказаться от них... Создание полноценного образа –сложнейший труд, настолько серьёзный, что художники ХХ-XXI веков сплошь и рядом стали отлынивать отнего и под разными предлогами увиливать от тягот собственно изобразительногоискусства. Художники теряют внимание к миру, внимание же – это принятиевнешнего мира во "внутреннее имение", что обусловлено пристальнымвсматриванием в образ: прежде чем создать образ, надо увидеть его через призмутворческого осознания. Мироощущение, основанием которого является внимание, вомногом утрачено нашими современниками и перестало цениться сообществом"современного искусства".
Моднымисреди "сообщников" стали концепции и замыслы, литературность и стилизации, навязывающие зрителюсвои представления. Впору защищать натуру от художников, потерявшихспособность любить и благоговеть и взявших за манеру измываться,экспериментировать над образами, ставить бесконечные опыты - подобносредневековым инквизиторам такие художники относятся к образам как к объектамдля пыток. Эти художники заражены сплошь и рядомпозитивизмом и заняты пропагандой этого мировоззрения, сами того подчасне ведая.
Заметим,что русское слово "мироощущение" неимеет прямого перевода, скажем, на английский язык: законодатели художественныхмод из Нью-Йорка не имеют даже представления о возможном равновесии междумироощущением и мировоззрением, междувосприятием изначальной образности мира и выражением оного.
Мироощущениеявляется первичным человеческим даром: младенец не умеет говорить, но ужеслышит, не умеет рисовать - но видит. Ощущение полноты бытия, насыщенности иинтенсивности переживания каждого мига жизни, дарует высшее состояние души,которое чувствует художник. Он способен выразить и сообщить зрителю этоощущение, которое можно назвать "любованием": оно сродни молитвенномуэкстазу. Зритель осознает, что мир изначально чист и создан как Рай длячеловека.
То, о чёммы говорим - это подоплёка, исток творчества: зачем творить, если не любишь?Художник может передавать зрителю и свое смятение, и боль - но все страстныесостояния души разворачиваются на фоне безусловного изначального"пакта" о мире и любви, который заключает художник с Богом. Несоперничество с Тем, кто в качестве первого художника сотворил сам свет, асотрудничество, синергия: труд по образу и подобию...
Этапреамбула понадобилась нам, чтобы войти в мир Александра Москвитина, редкого понынешним временам художника, картины которого передают первозданное ощущениеполноты бытия. Этим ощущением художник щедро делится со зрителем: оно избыточнонастолько, что в нем каждый может обнаружить "свою" составляющую.Поклонник концептуализма найдет у
Москвитина целый замыселустроения художественной вселенной: действительно, в ряде работ он используетобратную перспективу так, чтобы усилить стереоскопию взгляда самого зрителя.Пространство, выстроенное художником за холстом, не является ни плоским,экранным, ни тем, которое мы видим при взгляде в окно, - оно вовсе не являетсяпассивным, экспонированным вовне инертным образом.
ПространствоМосквитина активно, оно напряжено так, что воздействует на зрителя: передкартиной образуется зрительное поле, как продолжение того пространства, котороезадает холст. Картина сообщает зрителю определенное состояние, преображает егопсихическую энергию. Об обратной перспективе в иконах писал Павел Флоренский -но кто из современных художников способен овладеть приемами древнихиконописцев? Москвитин использует концепты, которые лежат в основаниитворчества мастеров иконописи. Художник создает не только рисованное полотно,он творит мир "двойной" по ту - и по эту сторону картины.
Споявлением фото, кино и телевидения мир картинок как окошек и глазков,"одноглазый" обскурантистский мир волшебных фонарей, ящиков и объективовстановится всё менее художественным по сути своей: пространство ящика легкоисчерпать, так как оно замкнуто, принципиально ограничено - возникаетчудовищная простота показа фокусов в ящике - та простота, которая хужеворовства.
Мы неможем сегодня оценить размеры пространства, которое у нас украдено телевидениеми компьютером. Глазеющим в экран второй глаз не нужен. Не нужно и пространстводля восприятия - человек довольствуется плоскостью. Примитивизация человека -вырождение того существа, которое было создано "по образу и подобию"- вот знак времени, та цена расчеловечивания, которую мы платим за техническийПрогресс. Именно против этого расчеловечивания и выступает художник - егополотна можно рассматривать как манифесты "двуглазовости", иМосквитин прекрасно это осознает. Он радикален в постановке собственнохудожественных задач, - его картины несут знаки принципиальной новизны, чтосвидетельствуют о масштабе дарования.
Чтособственно художник имеет нам сообщить? Рыбы, изображённые им, словно рождаютсяиз вихреобразной красочной субстанции, они есть продолжение волн, в которыхкружатся икринки и пузырьки - здесь есть своеобразная натурфилософия, философияприроды и жизни как феномена красоты, предельного феномена... Жизнь рождаетсяиз красоты - не из пыли и грязи (как думали учёные мужи Средневековья) а изсвета, воды и воздуха, из тех субстанций, которые чище и совершеннее всего.
Драгоценная"субстанции любви" разлита в палитре художника, даёт знать о себе вэнергичных мазках, переливается перламутром на боках рыб на картине "Нанерест", играет на шкуре "Единорога". Полотнами Москвитина можнолюбоваться ещё и потому, что они пронизаны тем светом, в котором угадываетсяотблеск изначальной любви, с которой начался мир.
Живописныйсубстрат, подоплёка живописи Москвитина энергийна и светозарна. Характерно вэтом отношении полотно "Подсолнухи" - само обращение к этим чудеснымрастениям, следующим за светом солнца, символично. Однако если вглядеться вкартину, вы не найдете ни одного похожего цветка - каждый из них ищет, находити теряет солнце по-своему, они по-разному ориентированы и представляют собойлюбопытное цветущее единство в многообразии. Заметим,что растения эти - весьма жёсткие по своей природе, их задача - выстоятьв борьбе с ветром.
Всем сошкольной скамьи набило оскомину чтение картин русских реалистов, как книг пообязательной программе. Однако у Москвитина литературность лишь намечена, пафоскартины вовсе не в диалоге с реалистической традицией - современный художникищет традицию глубже, вне того круга условностей, который был характерен длярусской живописи Х1Х века. Природа в полотнах Москвитина выходит на первый планкак самовластная стихия, обладающая собственной магией. Люди же представляютсякак существа странные и удивительные - художник всматривается в лица обитателейСибири (где он, кстати, и родился) как в маски древних кумиров, которые хранятсвои, подчас неведомые им самим, тайны.
Однако вполной мере талант художника раскрывается тогда, когда он обращается к явлениямгеологического масштаба: горы и водопады, леса и поля передаются им сэнтузиазмом первооткрывателя. Зритель воспринимает экстаз художника, чувствуетего неподдельный восторг - и заражается этим ощущением, с которым сама стихия,кажется, слагает гимны себе в виде образов Москвитина. Картины художникаисполнены чистого пафоса и торжества, они подобны стихам ХVШ века - вспомним начало Державинского"Водопада":
Алмазнасыплется гора
Свысот четыремя скалами,
Жемчугубездна и сребра
Кипитвнизу, бьёт вверх буграми;
Отбрызгов синий холм стоит,
Далечерев в лесу гремит.
Любопытно,что когда художник обращается к цивилизации города, он видит и в индустриальныхпостройках превращения первозданного хаоса: так дымы из труб над городомкажутся чадом изо рта гигантского дракона... В целом же творчество Москвитинапредставляется нам обращением к первообразам, обращением столь последовательными радикальным, что художник видит в реальности пласт глубокой архаики.
Москвитинсам творит образы по подобию Первотворца – с энтузиазмом и воодушевлениемлюбви.
Критика
Язык страсти (из сборника "Сокровищница (рассказы о хранителях русского языка)")
Зое
У Оки рассыпчатый песок. Здесь гулял Иван Алексеевич Бунин… Вместе с Ликой, героиней своего романа «Жизнь Арсеньева», с которой он познакомился в Орле. Вернее, с той прекрасной дамой своей юности, которую звали Варварой Пащенко, с которой он пережил самую страшную, самую глубокую страсть свою, и которую потом он описал под именем Лики. Варвара – что-то есть в этом имени дикое, словно варварское...Такая же была и любовь бунинская – страшная, захватывающа
РЕБЁНОК КАК ЗАКОН
Подобно тому, как ядерный распад приводит к катастрофическим последствиям, так и распад семьи ведет к ряду невосполнимых потерь. Обычно из близкого окружения ребёнка вылетает отец - и становится далёким, «воскресным». Обломки атома-семьи действует на ближайшее окружение, и энергия действия бывает так велика, что отдельные частицы могут вовсе вылетать из общества-вещества, человек-отец или человек-мать потеряется или погибнет...
Возможно, что и не в каждом случае распад семьи ведет катастрофическим последствиям: семья
МХАТ без мата
9 Февраль 2015 г. в 19:33
В Москве в театре МХАТ им. А.П. Чехова состоялся торжественный вечер, посвящённый официальному открытию Года литературы в России. Сразу оговорюсь, что мои заметки о вечере будут пристрастными, так как здесь, ещё в толкучке у входа, я встретил старых приятелей, которые были из самых разных кругов и родов литературы: Сергей Георгиев – детский писатель и сценарист, Юлия Марчук – учитель литературы в школе, Владислав Отрошенко – прозаик и эссеист, Сергей Федякин – преподаватель Литинститута, Павел Фо
Встреча в "Пампасах"
14 Декабрь 2014 г. в 18:09
Андрей Васянин («Российская газета-неделя») побеседовал со мной о журнале «Электронные пампасы», который вот уже 15 лет мы выпускаем в сети. Позже публикация появилась в РГ в сокращённом виде http://rg.ru/2014/12/11/deti.html. Здесь я, с позволения Андрея, представляю полный вариант.
Почему вы начали дело в Интернете, было ли желание издавать журнал на бумаге?
Наш журнал «Пампасы» http://epampa.narod.ru/index.html как раз и выходил вначале на бумаге, в издательском доме «Весёлые картинки» с 1998 по 2001 год. С 2000 год
С воодушевлением любви (о творчестве Александра Москвитина)
17 Декабрь 2014 г. в 15:37
Художникприходит в мир, который уже полон образов. Но образы эти имеют разный статус,разное качество и не одинаковую ценность. Часть из них можно отнести к числу"первозданных" - это те, которые были сотворены до человека. Однакосами визуальные образы не могут жить без людей: дело в том, что границы образаопределяет сам человек ("образ" родственно слову "обрез" -выделяя из мира часть, мы творим её образ в своей душе). Иное дело, чтоцельность всего мира может быт
Живописная ностальгия (Александр Бровин)
9 Декабрь 2014 г. в 15:36
Александр Бровин настолько свободно владеет техникой живописи, что может не только легко создавать традиционные для изобразительного искусства образы - и изобретать новые, доселе невиданные.
Художник поступает как авангардный модельер, своеобразный модный кутюрье - но одевает он в свои одежды не столько людей, сколько дома, машины и целые города. Весь мир одевает и переодевает художник - здания, замки, башни оказываются у Бровина ряжеными: они преображаются неузнаваемо.