Величественные торосы славянской поэзии

Из века в век. Словацкая поэзия. - М.: Пранат, 2006, 528 с.

"Словацкая поэзия" - седьмой том из фундаментальной серии "Из века в век. Славянская поэзия ХХ-ХХI", которая издается с 2002 года. У истоков словацкой поэзии стоит "Проглас" Константина Философа (cв. Кирилла) - предисловие к переводу Священного Писания на старославянский. Это предисловие считается самым древним поэтическим произведением у славян (о самом древнем стихе, написанным кириллицей на территории России, можно прочитать здесь ). "Проглас" был создан в IX веке в Моравии. После распада Великой Моравии и включения словацких земель в Венгерское государство на территории современной Словакии - там, где обращали славян в христиан Кирилл и Мефодий, - утвердилась латинская культурная традиция. Будучи в составе Австро-Венгрии, Братислава пережила австрийское и венгерское влияние, в составе Чехословакии - чешское, и только с конца ХХ века с появлением независимого государства словаки смогли жить, не оглядываясь на соседей.

Книга сопровождается авторским указателем, составленным С.Гловюком и Ю.Калиницким. Если составить обобщенный образ словацкого поэта, то получится, что это учитель средней школы, автор книг для детей, редактор литературного журнала и секретарь общества словацких писателей. Конечно, такой человек плохого не напишет. Но вот что, к примеру, пишет Юрий Куниак, "предприниматель в сфере телекоммуникации" в стихотворении "Въездная виза":

Она молодая, холодная, беспокойная...
Если бы я был слабей и позволил,
Она бы высосала меня в своих объятиях
<...>
Мы знаем
намного меньше,
чем надо для въездной визы
в любовь.
(Перевод Е.Исаевой.)

Братислава расположена всего в семидесяти километрах от Вены, и проблема визы тут стоит остро... В начале ХХ века литературная Австрия с ее кумирами Рильке и Музилем довлела над соседями. Но уже в середине века словацкие поэты не только следовали веяниям европейской моды (скажем, на концептуальную поэзию), но и сами составляли такую моду. Появились в Словакии в 60-е годы "конкретисты" (их называли также "экспрессивными сенсуалистами") - поэты трнавской группы, которая концептуально (или, как сейчас сказали бы, "пиаровски"), опередила нашу лианозовскую. Моду на "конкретную" поэзию почувствовал в 70-е годы Эдуард Лимонов - и быстро, к изданию парижского альманаха "Апполон-77", составил такую группу из подвернувшихся под руку Игоря Холина, Генриха Сапгира, Вагрича Бахчаняна и Славы Лена. Произошло это не без помощи австрийской переводчицы Лиз Уйвари (смотри воспоминания Всеволода Некрасова ). Что писали Лимонов и Холин, российскому читателю известно, но что писали тогда словацкие конкретисты, мы не знаем. Кстати, именно публикации в чехословацких изданиях о группе "Лианозово" были первыми знаками мировой славы для нашего "неофициального" искусства. Книга "Из века в век" представляет стихи четырех поэтов из трнавской группы. Стихотворение "Жду поэта" Ян Стахо начинает без обиняков, как Игорь Холин:

Сегодня вечером я в гости жду поэта
и наживу с ним головную боль.
Обсудим жизнь мою и чем живет планета.
А главное - польется алкоголь.
(Перевод О.Малевича.)

Так как перевод в этом издании сопровождается оригиналом, то желающие справиться в верности перевода могут узнать, что поэт по-словацки - "басник" (тот, кто бает басни). Вот первые две строчки в оригинале:

"Dnes budem konat' proti svojmu zdraviu,
ved' pride basnik a s nim alkohol".

Поразительно, что все слова здесь понятны без перевода! Даже слово "konat" и то известно нам по сленгу "канай отсюда". Получается, что расшифровка словацких стихов превращается в увлекательное путешествие по словарям живых славянских языков со всеми их идиомами и сленгами. Вот несколько слов из поэтического словацкого словаря: любовь - "laska", нищета - "chudoba", лицо - "tvar", музыка - "hudba", совесть - "svedomie".

Куда там концептуализму до такого словарного запаса, который дают нам славянские словари, вобравшие на юге и востоке в себя тюркизмы, на западе - романо-германизмы... Посмотрим еще на одного "конкретиста":

Изучает лирик томным взглядом
холм, поросший зрелым виноградом.
Искушен в напитках ваш коллега.
И в его глазах и грех, и нега.

Это Любомир Фелдек (в переводе О.Малевича). Здесь мы слышим уже хайамовские интонации... Любопытно, что пишет этот поэт о второй (после вина) составляющей поэзии - женщинах:

Прошлой ночью вы были вместе нагие,
и ты оставил ее девственницей,
испытывая особую гордость,
которую испытываешь и сегодня,
оставляя девственницами
всех остальных женщин мира.

Заметно, что Любомир Фелдек, хотя и написал для детей немало книг, не был школьным учителем. Из оригинала стихотворения мы восстанавливаем, что девственница по-словацки - "panna", и это бросает неожиданный свет на гоголевскую панночку...

Фелдеку вторит третий поэт из трновцев - Ян Шиманович, в стихотворении "Лето" провозглашающий:

Восхищаюсь вами, женщины, еще до половины четвертого
оставляющие возле мужчин свои рубашки
и с пылающим телом бегущие на работу.

Наличие в книге большого числа стихов из "обязательной" для поэтов программы "вино и женщины" объясняется тем, что откровенно писать на другие темы в Словакии долгое время было рискованно (а то, что писалось, не печатали). Отзвук такого положения дел можно найти у Йозефа Мигалковича:

Все обманывают, кроме мамы,
Мама лишь неподменная.
(Перевод Н.Шведовой.)

Тот же поэт пишет в другом месте слова, которые уже можно отнести к нашим временам:

<...>
И лишь время от времени в этой природе
Откуда-то из-за угла
Заворчит грудным голосом вечность:
"Noli tangere... Кости
достанутся мне!"
Наше здесь - только деньги!

"Noli tangere" означает "не тронь" в переводе с латинского, вообще же от стиха этого пробирает мороз по коже, а последняя строка - емкий афоризм: наше здесь - только деньги! (перевод Н.Шведовой). Жаль, что под стихами не указаны годы их создания.

Продолжение темы денег находим у Винцента Шикулы в стихотворении "Монте Карло":

земля - зеленый стол
на берегу моря
под стеклянным колоколом
все легко переходит
из пустой руки в пустую руку
(Перевод О.Малевича.)

zem je zeleny stol
na brehu mora
pod sklenym zvonom
vsetko l'ahko prechadza z ruky
do prazdnej ruky

Составление сборника вызывает некоторые вопросы: к примеру, почему в него не включены стихи Яна Ондруша, пятого члена из трновской группы конкретистов, о котором писал в своем интереснейшем предисловии к сборнику "Голоса столетий" (М., Изд-во МГУ, 2002) поэт Ян Замбор как о "самом заметном экзистенциалисте в Словакии"? Кстати, этот сборник 2002 года являет собой энциклопедическое издание, в котором словацкая поэзия представлена в историческом развитии - и здесь мы можем познакомиться с классическими переводами Ахматовой, Майкова, Шервинского, Мартынова, Левитанского и других известных поэтов.

Конечно, сейчас трудно найти переводчиков славянской поэзии такого уровня - и автор серии "Из века в век" Сергей Гловнюк сетует на то, что наша переводческая школа за последнее десятилетие пришла в упадок. В целом переводы в книге очень даже неплохие - и эта уникальная серия сама служит делу возрождения переводческой школы. Рассматривая ситуацию с переводами со славянских языков в целом, следует заметить, что сейчас издается немало переводов с польского, а благодаря усилиям Андрея Базилевского недавно появились два капитальных тома антологии сербской поэзии.

Сборник стихов словацких поэтов ХХ века издан так, что каждый читатель может посоревноваться с переводчиками - и это в определенной степени придает изданию уникальную "интерактивность". Но как все же быть с полнотой издания? К примеру, хотелось бы видеть в числе авторов Анну Амадину и Эрика Гроха (на родине у Анны вышло несколько книг, стихи Эрика можно найти здесь ). Российскому читателю эти поэты могут быть известны по публикациям их переводов в интернете .

Сергей Гловюк делает большое и важное дело: увесистые томики серии "Из века в век" создают современную картину славянской поэзии. "Столкновение" славянских языков порождает неожиданные смыслы: как при столкновении льдин в океане возникают величественные торосы, так же выходят в объем и начинают сверкать своими гранями даже те слова, которые казались прежде плоскими. Недаром выход в свет тома "Украинской поэзии" был отмечен в 2004 году "Книжным обозрением" как событие года. Однако порой создается впечатление, что в работе своей автор проекта следует информаторам, которые не дают реального представления о национальной поэзии. Впрочем, когда речь пойдет о современной российской поэзии (намечается в серии и такой том) - тут составителю можно будет только посочувствовать...

В заключение хотелось бы привести строки из Словацких двояких эпиграмм Йозефа Игнаца Байзы (1755-1836), дающих некоторое представление о национальном характере словаков:

Кто истинно богат
Не тот богатый, кто счет ведет достатком,
но тот, кто, довольствуясь малым, покойно живет.

Не имеющему друга
Если нет у тебя друга, возьми себе в жены
красавицу - и от друзей не будет отбоя!

Отчего наши славяне слывут словаками?
Откуда имена "славяне" или "словаки"
взялись? Одно от славы, другое - от слова
берет начало: издревле благословенным
был наш народ и славные свершал деянья!
(Перевод С.Скорвиды.)

Неприхотливость в быту, аскетизм - и высокая самооценка (даже немалое самомнение), - всё это может парадоксально соединяться в поэзии, если мы имеем дело со славянами, живущими в предгорьях и горах, западными славянами, обитающими на стыке цивилизаций. Звуки словацкого языка соединяют в себе красоту кристалла горного хрусталя - и его жесткость, в них звучит эхо сходящих ледников, отдающееся в горных пещерах... Сталкиваются цивилизации, громоздятся торосы, сходят лавины в Татрах: эту игру стихий словаки превращают в стихи.

Литература:

Голоса столетий. Антология словацкой поэзии от истоков до конца ХХ века. - М., Изд-во МГУ, 2002.